Уважаемый Александр,

Вы, насколько мне известно, достаточно умный человек для того, чтобы не угодить в свою собственную ловушку. Но это именно то, что вы только что сделали. Ибо я могу могу вам задать этот же вопрос: кто является собственником Международного Центра Рерихов? Кто является собственником выставленных там картин? Может ли Центр продавать или [бесплатно] отдавать его картины кому-либо? (Мне сказали, что может). Я с нетерпением жду ответов.

Касательно же вопроса о собственности, я думаю, что наш музей стоит на более твердой почве, чем МЦР. МНР (Музей Николая Рериха) является собственником всех картин, - как тех, что располагаются на его стенах, так и тех, что находятся в хранилище. МЦР, с другой стороны, владеет лишь некоторыми картинами на его стенах, другими же владеет Г-н Булочник. Разве это не правда? И, поскольку Г-н Булочник купил столь много картин для самого себя, то, как мне сообщили, - некоторые из этих полотен висят в его банке, а не в МЦР. Это правда?

Отвечая на ваши вопросы, могу сказать, что вы заблуждаетесь, когда говорите об абсурдности идеи пребывания корпорации в собственности у самой себя. Юридически, корпорация владеет сама собой, а также своей собственностью, но, конечно, исполнительные [директора] корпорации, в данном случае, исполнительный директор музея (я являюсь Главным Исполнительным Директором, говоря юридически) принимают решения, с одобрения Правления, как я это уже объяснил [ранее].

Да, Музей может продавать, или отдавать [бесплатно], свою собственность по своему желанию. Плохие Директора могут делать плохие вещи. Однако почти все музеи (в США, прим. rodnoy) являются членами Американской Ассоциации Музеев, имеющей Этический Кодекс, который музеи обязались соблюдать. Согласно этого кодекса, музей может заменять [свои] картины более лучшими полотнами или убирать из экспозиции картины, не имеющие отношения к Миссии музея. Но музей не может продавать картины только для того, чтобы получать деньги для каких-то других своих целей. Дабы не было разночтений, уточню, что слова "не может" [в данном случае] указывают на этическое обязательство, а не на юридическое.

Например, у нас был случай, когда нам была передана прекрасная картина Александра Экстера владельцем, которому она [уже] была не нужна. И мы можем, не боясь ни чьей критики, продать эту картину и купить на вырученные средства полотна Рериха. Это так потому, что экспозиция картин Рериха - и никого другого - является частью заявленной музеем миссии.

Однажды ЛВШ высмеяла меня за то, что я делаю столь строгое разграничение между юридическим и этическим [аспектами]. Но то, что я тогда сказал [ей], было и [поныне] остается верным. Разница [между ними] велика.

С уважительным несогласием, Даниил.